Сайт Ющука Евгения Леонидовича. Конкурентная разведка. Российский взгляд на информационную войну

Информационно-психологический аспект
Российские военные исследователи сосредоточили основное внимание на информационной и психологической стабильности личности и общества в силу ряда неоспоримых причин, первая из которых – психологическая безопасность граждан России. Причиной тому огромная перемена, произошедшая в идеологии. – Изменение, которого не было на Западе. Естественно, что здесь не было подобного идеологического шока, который мог бы подтолкнуть к соответствующим исследованиям. Однако, более общие тенденции западной жизни (такие, как распространение ядерного оружия, использование компьютерных игр и влияние Интернета на молодежь) вызвали рост интереса к этому предмету. Характерно, что всё больше американских исследователей сейчас размышляют над влиянием информационных технологий на умы – феномен, катализатором которого стала молодежная жестокость, которая имела место в Колумбийской Высшей Школе в Литтлтауне, штат Колорадо (Columbine High School in Littleton, Colorado) в апреле 1999 года.
Российские военные превзошли других в исследованиях воздействия информационно-психологического аспекта информационных войн. К сведению: США не проводили обширного анализа в этой сфере, кроме тех, что касались психологических операций.* Напротив, российские военные изучали не только возможность информационной войны влиять на ценности, эмоции и веру аудитории (традиционная теория ведения психологических войн (psychological warfare theory), но также методы воздействия на объективный процесс мотивации солдат. Это напоминает один из призывов Андрея Кокошина в 1996 году вести глубокое изучение политических и социальных структур различных стран, их систем государственного контроля и «психологических поведенческих стереотипов». Вместо того, чтобы полагаться на массированные атаки на войска, вооружение, военную технику (military hardware) и военные цели, «главные усилия» следует сосредоточить на разрушении компонентов, от которых зависит возможность противника оказывать организованное сопротивление.20 Таким образом, Россия заинтересована в выяснении того, как можно воздействовать, не только возможностями машин и программ (hardware and software) по обработке данных, но также в [выяснении] принципов, которые двигают развитие различных народов, будь то социальные или экономические. Здесь идея того, что США не привыкли (the unwillingness) нести большие военные потери, преподносится как поведенческий стереотип.
Три книги, опубликованные в РФ за последние два года, служат примерами этого тяготения к [осознанию] поведения и разума. Первая из них, выпущенная при поддержке комитета по безопасности Государственной Думы, носит название «Информационная война».21 В ней исследуется возможность манипулирования сознанием, оперируя (by toying) с алгоритмами (включая механизмы их моделирования), которые определяют человеческое поведение. Как пишут авторы, человек, подобно компьютеру, может заразиться «вирусом», поникающим в информационную систему (процесс мотивации), если воздействию подверглись соответствующие алгоритмы психики и логики (mental logic). Авторы называют этот человеческий информационный вирус «психо-вирусом». Согласно математическим формулам, он, вероятно, может оказывать «существенное воздействие» на ход психических алгоритмов или мешать процессу объективной мотивации (reasoning). Вторая книга, озаглавленная «Психотропное оружие и безопасность России»,22 расширила эту тему. Ее соавтором стал глава отдела информационной безопасности комитета по безопасности Государственной Думы, майор в отставке Владимир Лопатин.23 Лопатин и его соавтор В.Д. Цыганков (Tsigankov), определяют психотронику (psychotronics) как междисциплинарную область научного знания, которое находится на пересечении сознания и процесса перцепции и исследует отдаленные (не смежные) взаимодействия между живыми организмами и окружающей средой.
Другой книгой, вышедшей в 1999 году по информационно-психологическим проблемам, стала «Секретное оружие информационной войны». Работа посвящена непосредственно психологическому воздействию информационных вопросов на сознание. Исследование состоит из пяти глав:

Психики (psyche) в одной из российских публикаций определяется как активное отражение человеком картины объективного [реально существующего] мира, и регуляция своих поведения и активности на основе этой картины. Книга «Секретное оружие» и работа Лопатина и Цыганкова принадлежат серии «Информатизация России на пороге XXI века». Необходимо отметить, что эти три книги подчеркнули уверенность россиян в том, что информационные и психологические вопросы могут быть предметом ведения как гражданских, так и военных властей. На взгляд россиян, информационные и психологические вопросы могут иметь наряду с положительным, и отрицательный эффект, применяться в мирное и в военное время.
Полковник Игорь Панарин (ФАПСИ) на конференции в 1997 году отметил, что в России необходимо развивать информационно-психологические отделы военных и гражданских управлений. Роль этих департаментов будет заключаться в развитии стратегических и тактических средств предотвращения или нейтрализации попыток контролировать психику российского общества (то, что он назвал «стратегия психологической обороны»). Главное Управление Обеспечения Психологической Безопасности будет обеспечивать психологический компонент национальной безопасности России.24
Методы убеждения – это оружие ИВ, ориентированное на психологическую безопасность личности. В этом плане первым российским информационным оружием является концепция рефлексивного контроля (reflexive control (RC), РК), также называемая «интеллектуальной ИВ». РК определяется как средства донесения до партнера или оппонента специально подготовленной информации с целью силой подвигнуть его принять предсказуемое решение, желаемое для инициатора. Существуют научные и математические методы РК, который может быть использован в военных и технических целях. По словам Комова, целями РК являются: отвлечение внимания, перегрузка, достижение паралича и истощения, обман, разделение, усмирение, сдерживание, провоцирование, внушение или оказание давления на оппонента с помощью информации.
Другие менее известные, но упоминаемые (reported) действия в информационно-психологической сфере включают в себя:

Например, утверждалось (без доказательств), что в ходе российских выборов 1996 года, к выступлениям Ельцина по некоторым телеканалам за ночь до выборов был добавлен 25-й кадр. Было ли это на самом деле – не так важно, как то, что жива сама идея.
Военно-технические аспекты
28 января 2000 года Президент Владимир Путин объявил, что Россия неамерена резко увеличить закупку новых оружия и оснащения для своих вооруженных сил. Одним из приоритетов были названы высокотехнологичные обычные виды вооружения. Этот сдвиг в расходах, как сказал Путин, должен отражать обновление некоторых категорий более, чем на 80%. 25
Это заявление было, очевидно, основано, на сделанной незадолго до этого, в конце 1999 года, речи Маршала Игоря Сергеева, министра обороны России. Из нее следовало, что последняя война в Косово продемонстрировала начало новой фазы революции в военном деле (the revolution in military affairs (RMA)).* Как заметил Сергеев, США продемонстрировали значительный военно-технический прорыв в сфере информационной поддержки боевых операций, и с ним надо считаться. Изменения, принесенные Путиным, кажется, и есть политика, должная ответить на этот вызов. Комментарии к высказыванию Сергеева, прозвучавшие в декабрьском выпуске военной газеты «Красная звезда», также относились к военно-техническим вопросам кануна XXI века, а также основным внутренним и внешним угрозам России и основным задачам и проблемам ее военно-технической политики.26
Во время обсуждения военно-технических вопросов Сергеев использовал термин «информация» четырнадцать раз. Подобное внимание не удивительно. За последние пять лет российские специалисты разработали и обильно описали проблемы, связанные с информацией. Некоторые из освещенных ими проблем были отражены в информационном аспекте государственной безопасности, освещая и готовящийся «черновик» военной доктрины России, и уже законченную концепцию национальной безопасности России.
Сергеев отметил, что Косово обозначило начало «бесконтактного», виртуального, информационно-технического ведения войн. Главнейшее военно-техническое превосходство НАТО было результатом работы систем информационной поддержки: таких, как платформы для рекогносцировки (reconnaissance platforms), которые чрезвычайно удовлетворяли желанию США обогнать остальной цивилизованный мир в [развитии] подобных систем. Не имея сейчас возможности конкурировать, Россия, по словам Сергеева, должна найти ассиметричный ответ. Дело в том, что
«в грядущие годы Россия не может поддерживать военно-стратегический и военно-технический паритет с ведущими в военном плане странами Запада на «симметричной» основе, особенно – в сфере неядерных вооружений... необходимо заняться поиском разумного сочетания эволюционного и «революционного» путей, более эффективных ассиметричных направлений развития вооружений и военных технологий, технически оснащая российские вооруженные силы».27
Перед тем, как сказать о целях ядерных и неядерных сил, Сергеев затронул информационные задачи. Он заметил, что приоритет должен отдаваться информационным аспектам над оперативными, тыловой поддержке и мобильным системам. Среди неядерных вооружений Сергеев отдал приоритет развитию систем, ресурсов и средств защиты правительственных, военных и коммерческих информационных систем. Его цель: избежать прямой военно-технической конкуренции с наиболее развитыми странами, создавая «ассиметричные» военные конфликты, в которых будут уничтожены наиболее уязвимые функциональные элементы систем противника и ключевые цели его инфраструктуры. Тем самым его военно-техническое превосходство [противника] будет девальвировано.28
Среди основных типов вооружений и направлений [развития] вооруженных сил Сергеев назвал рекогносцировку (reconnaissance) и командно-оперативные звенья (command and control). В последнем он особо выделил оперативно-тактический и тактический уровни. Цель: создание интегрированной информационной среды и единой системы стандартов передачи данных. Другие военно-технические требования направлены на универсализацию оснащения, его информационную ориентированность и «ум», посильную миниатюризацию и сокращение длины обозначения оборудования. Оба последних имеют серьезные недочеты с точки зрения информационной поддержки.
Сергеев также отметил тесную интеграцию информационных систем и ядерного оружия. Он сказал, что информационно-техническое развитие, как систем обеспечения, так и оборонительных повышают гарантию эффективного использования ядерного оружия и представляют собой «новый аспект ядерного сдерживания». В придачу к [уже имеющимся] деструктивным качествам вооружений, основанных на новых физических принципах (weapons based on new physical principles), необходимо позаимствовать их и у ядерных сил. Вооружения, основанные на новых физических принципах, знаменуют качественный скачок в форме и средствах военных конфликтов и изменяют параметры «паритета». Основное превосходство России в области будущих вооружений будет реализовываться оружием, использующим электромагнитную энергию (наряду с обычными, сильно зависящими от информационной поддержки, «информатизации» вооружения), кибер-оружием, беспилотными боевыми платформами, выполненными по технологии «Стелс» (stealth unmanned combat platforms), - добавил Сергеев. На оперативно-тактическом уровне внимание будет сосредоточено на [развитии] многозарядных систем, автоматизированных разведывательно-информационных полей (automated reconnaissance-information fields) и [повышении] точности оружия.
В заключение, Сергеев обратился к нуждам космоса. Среди них были перечислены современные спутники с увеличенной точностью и большим сроком эксплуатации, улучшение навигационного обеспечения солдат и новое поколение спутников для топогеодезической 29 поддержки вооруженных сил.
Последняя ремарка Сергеева была о том, что в России также началась RMA, и нельзя терять время. Временные границы таковы, что каждый день отсрочки начала полномасштабной модернизации вооруженных сил может привести к фатальному и непреодолимому отставанию.30
Большая часть из находящегося в процессе модернизации российского военного оборудования, о которой сообщает российская и западная пресса, призвана решить как раз перечисленные Сергеевым задачи и цели. Сомнительно, будут ли эти системы по уровню своей технологичности конкурировать с европейскими аналогами, но российский ВПК делает успехи. Системы, находящиеся сейчас [статья была опубликована 7-9 января 2000 года – Прим. перев.] в процессе модернизации и ставящиеся на боевое дежурство, включают в себя: «Шквал», М-55, Х-101, Х-555, «Искандер» и «Пчела» - все они сильно зависят от информационных технологий. О каждой из них будет сказано ниже.
Понимая ценность разведки, Россия также работает над [созданием] разведывательного самолета большим потолком, который можно использовать в локальных конфликтах для получения сведений о целях в режиме реального времени. Упомянутый М-55 – это самолет, который может обеспечивать немедленное наведение воздушных и наземных систем вооружений, может загружать разведывательную информацию, включая картографическую, на командные установки. 31 Другой системой рекогносцировки является беспилотный самолет-разведчик (аббр. UAV)* «Пчела». Взаимодействующая, в первую очередь, с авиацией, она может запускаться каждые 30 минут. Но данные только с двух одновременно работающих «Пчел» могут быть обработаны на земле. Текущая модернизация призвана превратить этот беспилотный самолет-разведчик в из разведывательной в разведывательно-боевую машину. Предпринимаются усилия, чтобы сделать «Пчелу» всепогодной и оснастить ночными сенсорами, и улучшить качество изображения. На настоящий момент ее запас хода составляет только два часа. 32
1999 год принес несколько примечательных военно-технических усовершенствований. Первое место среди них принадлежит академику Николаю Гущину (Guschchin), главному конструктору Проектного Бюро Машиностроения (the Machine-Building Design Office), за то, что он приспособил ракетный комплекс «Искандер-Е» для наземного базирования. Комплекс был создан для прицельного поражения небольших объектов. «Искандеру-Е» предшествовали гущинские ракетные комплексы «Точка», «Ока» и «Точка -5». За эти достижения Российский Биографический Институт присвоил конструктору звание «человек года».33 В этом же году Россия также начала серийное производство стратегических баллистических ракет (strategic cruise missiles) X-101 and X-555. Как сообщается, X-101 может поражать цели на удалении до 5 тысяч километров с точностью 5-6 метров. Обе ракеты имеют также слабую видимость для радаров, что делает их обнаружение очень сложным.34
Под воздействием конфликта в Косово Россия начала расширять экспорт своих комплексов С-400 класса «земля-воздух». Их объявленный максимальный радиус покрытия достигает 400 км. К тому же Россия заказывает новую, интегрированную командно-боевую систему, известную как 45L61. Она предназначена для управления системами противовоздушной обороны, истребителями-перехватчиками, воздушного предупреждения и управления системами на очень обширной территории. Экспортная версия этого комплекса носит название «Универсал-1Е» и представлена в странах СНГ, а также, возможно, Китае и Индии. Согласно российским источникам, он может захватывать и отслеживать воздушные цели в радиусе 3200 км, летящие со скоростью до 6000 км/ч на высоте до 100 км..35 Подобные «Пчеле», «Искандеру» и новым командно-оперативным системам военно-технические разработки удовлетворяют требованиям генерал-лейтенанта Игоря Рогова, первого заместителя начальника Управления Вооружениями российских вооруженных сил. Он заявил, что
«локальные войны требуют модернизации существующих современных вооружений, [поскольку] подобные военные операции возможны при наличии полного военно-технического превосходства над противником, которое достигается, в первую и главную очередь, эффективным взаимодействием амуниции, ведомой системами дальнего радиуса обнаружения, находящихся в одной разведывательно-ударной цепи с космической разведкой, коммуникациями, навигацией и командно-оперативными элементами».36
Российские ВМФ продает сверхзвуковые антикорабельные ракеты Х-31A («Криптон» по классификации НАТО) компании «Боинг». За следующие пять лет Россия продаст США 100 таких ракет. Х-21А (Kh-31A) достигает скорости 4,5 МАХа, в то время, как его ближайший аналог, «Загар» (the Sunburn), который Россия продает Китаю, превосходит скорость звука всего в 3 раза. Некоторые полагают, что Россия поступает очень умно, продавая систему Китаю – сопернику США, а затем – следующее поколение «Загара» - в Китай.37 Согласно британской прессе, Китай и Россия создают ракету дальнего радиуса с «таранным» двигателем (a “ram jet” propulsion system), который дает ракете радиус 50 миль при тройной скорости звука. В отличие от традиционных ракет класса «воздух-воздух», в которых двигатель включается (thrust) на 6-й секунде, «таранный» двигатель начинает работать только через минуту. Как сообщают, эта ракета на три года опережает любые аналоги класса RAF на три года.38
В ноябре 1999 года российский ВМФ объявил о разработке ракеты «Шквал» и ее экспортной версии - «Шквал-Е». Она может развивать скорость до 200 узлов, ракета запрограммирована самостоятельно задавать параметры скорости, дистанцию и вектор движения. Ракета не имеет самонаводящуюся боеголовку. Вместо этого она следует по генерированной компьютером программе, а следовательно, очень маловероятно потеряет цель.39
Интересным источником информации по российским возможностям ведения информационных войн является журнал «Военный парад». В мае 1996 года на его страницах вышла статья Юрия Перумова «Средства ведения информационной войны». В ней автор анализировал последнюю [статья была опубликована 7-9 января 2000 года – Прим. перев.] войну в Персидском заливе, которая продемонстрировала приоритет электронных и информационных средств ведения войны. Перумов писал, что радио-, радио-инженерные, радарные, телевизионные и инфракрасные средства оптической разведки, расположенные на кораблях, самолетах и на космических спутниках, обеспечивали США и их союзников информацией обо всех действиях иракской армии в режиме реального времени.40
Борьба за информацию в режиме реального времени приобрела важность потому, что
«...виртуально все вооружения и задействованная в военных целях электроника, работающая во всем диапазоне частот для обнаружения противника и передачи сведений ударным частям, равно как и задававшие направление использования средств разрушения и высокоточного оружия, на практике реализовали принцип «обнаружение-огонь-запоминание». 41
Четыре задачи российских сил электронной борьбы (electronic warfare, EW) таковы:

Эта возможность уничтожает информационное поле противника и одновременно срывает передачу информации потенциальному противнику. Российские [исследователи] полагают также, что их система электронной борьбы может подавлять воздушную разведку, средства навигации и оружейные радары, включая высокоточные.42
Российский ВПК занят производством оборудования для ведения информационной войны и его рекламой на внешнем рынке. Одно из таких сообщений гласит, что 122-мм снаряд комплекса «Град» теперь имеет ракету («Лилия-2») со встроенными генераторами помех, работающими в диапазонах средних и ультракоротких волн (SW and FM). Длительность работы каждого такого генератора – 60 минут.43 К тому же, россияне полагают, что они разработали

Основанная на использовании информационных технологий техника, как полагают в России, поможет достичь сдерживания возможностей США. Это означает:

В июне [1999 года] The Washington Times сообщила, что Россия закончила испытание высотного оружия, которое «выстреливает» электромагнитные импульсы.45 Возможно, это – часть развивающейся российской программы по противодействию работе спутников, которую министр обороны США Вильям Коэн (William Cohen) обозначил как «посягательство на наши суверенные права».46
Как отмечают [некоторые исследователи], Чеченская война сыграла на руку российскому ВПК. Согласно Валентину Руденко (Rudenko), эксперту московского Агентства Военных Новостей в области торговли оружием, «война высветила необходимость... развития высокоточного вооружения, которое можно использовать без угрозы для жизни гражданских лиц. Так что процесс модернизации вооружений ускорился».47 Война также продемонстрировала необходимость обновления группировки военных спутников. Эти спутники обеспечивают целенаведение и телекоммуникационную поддержку [федеральным силам], а также прослушивание сообщений не только между чеченскими полевыми командирами (Chechen field commanders), но также между чеченскими повстанцами и их сторонниками за рубежом (Chechen rebels and supporters abroad). Визуальная поддержка со спутников минимальна, ибо только один из них находится над Чечней.48 Согласно Павлу Подвигу (Podvig), специалисту по «военному космосу» расположенного в Москве Центра Контроля Вооружений, Исследований [в сфере] Энергетики и Окружающей среды, спутник визуальной поддержки (the imagery satellite) не может обеспечить контакта для передачи информации российским силам. Отсюда, он не может предоставлять последние сведения о передвижениях чеченских повстанцев (Chechen rebels).49 Прослушивание сообщений и сигналов более полезно, чем попытки установить визуальный контакт. Это сильное ограничение в будущем должно заставить уделить приоритетное значение наращиванию группировки спутников. Зиновий Пак (Pak), директор российского Федерального Агентства Вооружений, подтвердил эту мысль в интервью, данном 6 октября 1999 года. Он сказал, что высокоточное вооружение и спутники будут приобретаться.50 Сообщение, поступившее в начале января этого года [статья была опубликована 7-9 января 2000 года. – Прим. перев.] подтвердило серьезность ситуации. Как сообщалось, российская система раннего предупреждения может засечь пуски МБР США только 17 часов в день. – Потому ,что только 4 из 21 российского спутника работают до сих пор.51

ДРУГИЕ АСПЕКТЫ ИВ ДЛЯ РОССИИ, СИСТЕМАТИЗАЦИЯ (SYSTEMOLOGY) ИВ

*Рассмотрению вопроса о «психологических операциях» (аббр. PSYOP) посвящены такие работы Тимоти Томаса, как «Russian Information-Psychological Actions: Implications for U.S. PSYOP» и«Is The IW Paradigm Outdated? A Discussion of U.S. IW Theory», опубликованные на сайте FMSO (http://fmso.leavenworth.army.mil/documents/). – Прим. перев.

* Феноменология – «в широком смысле... учение о феноменах (явлениях) сознания». (Краткий словарь по философии/ Под ред. Блауберга И.В. – М.: Политиздат, 1970. С. 337) – Прим. перев.

* Подробнее об RMA см. сборник «Preparing for Conflict in the Information Age» под ред. John Arquilla and David Ronfeldt (Athena’s Camp). Доступно в Интернет: http://www.rand.org/pubs/monograph_reports/MR880 - Прим. перев.

* Дана согласно упомянутого JP 1-02 (Department of Defense Dictionary of Military and Associated Terms)